Москва Ханой

С.А. Сомов. По воздушным трассам дружбы

Звезда Героя летчику-штурмовику Сомову С.А. была вручена спустя полвека после окончания ВОВ. Его очерки, вошедшие в сборник воспоминаний "Это незабываемое слово "льенсо"", написаны о войне во Вьетнаме и в Лаосе, в которой Сергей Алексеевич участвовал в 1960-1961 гг.

В авиагарнизоне города Иванова создан музей военно-транспортной авиации (ВТА). Однажды при его посещении я подошел к географической карте мира и включил электроподсветку. На карте вспыхнули яркие звезды, как на ночном небосводе. Эти звезды свидетельствуют о том, где приземлялись экипажи ВТА, выполняя многочисленные специальные задания Правительства и Министерства обороны СССР, оказывая помощь странам, пострадавшим от засухи, землетрясений и других экологических потрясений, а также доставляя необходимое оборудование, технику и вооружение для борьбы за сохранение их территориальной целостности.

Среди этих звезд мне особенно приятно было увидеть «Вьетнамскую звезду», которая своим ярким светом, словно приветствовала меня, напоминая о волнующих и незабываемых днях, проведенных среди трудолюбивого мужественного вьетнамского народа. А все началось в 60-е годы прошлого века, когда я служил в Витебске, в должности заместителя командира военно-транспортной авиадивизии, которую возглавлял легендарный летчик генерал Н.Ф. Зайцев.

Однажды в начале декабря меня вместе с заместителем штурмана дивизии майором Сурновым срочно вызвали в Москву. Командующий ВТА маршал авиации Скрипко после короткой беседы, сообщил, что по просьбе вьетнамского правительства нас посылают в эту страну для организации обучения летчиков на Ли-2 и доставки необходимого груза в Лаос.

На центральном складе в Москве нас с ног до головы экипировали в гражданскую одежду. Медики сделали нам профилактические прививки от различных инфекционных болезней, напомнили о необходимости соблюдения правил гигиены при употреблении различных овощей и экзотических фруктов, которые многие из нас раньше даже не видели.

Через неделю с аэродрома Шаталово, расположенного недалеко от Москвы, мы на самолете Ан-12 взлетели курсом на Вьетнам. На аэродроме Белая около Иркутска, мы дозаправили топливом самолет, уточнили дальнейший маршрут и продолжили полет. Летели через Китай с посадкой в Пекине, где нас встретил предста-витель советского посольства, пригласил на обед, который прошел в оживленной беседе. Затем мы перелетели в Кантон, где пришлось и заночевать. Здесь на аэродроме мы встретили 5 наших экипажей из 339 авиаполка, которые на самолетах Ан-12 перевозили во Вьетнам вертолеты Ми-6.

Наше пребывание в Китае выпало на тот период, когда на советских театральных сценах часто звучала песня «…Москва, Пекин – друзья навек». Расширялись экономические и культурные связи, многие китайские студенты, в том числе и летчики, учились в наших учебных заведениях.

Китайцы нас встретили дружелюбно с большим вниманием и заботой, разместив в лучших номерах гостиницы. А вечером устроили торжественный ужин, на который пришла молодежь с букетами красивых цветов. С помощью переводчиков мы вели с ними оживленную беседу, взаимно высказывая пожелания, чтобы дружба наших народов крепла и сохранилась на века.

С высоты 11-го этажа гостиницы, стоявшей на берегу реки, мы наблюдали, как с закатом солнца на реке засверкали разноцветные огоньки, которые, покачиваясь на волнах, и, отражаясь в воде, создавали удивительное по красоте поле цветов - это светились джонки (лодки) китайцев, которые жили на реке.

Утром для нас была организована экскурсия по городу. Нам показали исторические памятники, красивые дворцы познакомили с бытом жителей города. Запомнился большой поток едущих на велосипедах мужчин и женщин и оживленная торговля в частных небольших магазинах.

Тем временем пришло разрешение на вылет во Вьетнам. Мы с Сурновым специально первыми вылетели на самолете Ил-14 в Ханой в аэропорт Залам, где доложили о своем прибытии и задачах советскому военному атташе генералу Антипову. И тут же перелетели на аэродром Катби, расположенный вблизи города Хайфон. Для приема самолетов Ан-12, которые по плану уже были в полете.

Взлетно-посадочная полоса на аэродроме была покрыта железными легкими плитами. Которые после посадки наших двух Ан-12 и торможении на пробеге. Начали сдвигаться в гармошку, что небезопасно. Остальным летчикам пришлось производить посадку на грунтовую полосу, но все обошлось благополучно. Вьетнамцы помогли быстро разгрузить самолеты и после этого доставили нас на берег моря, где устроили торжественный ужин. На ночлег разместили в небольшие красивые домики с уютными комнатами, в которых в прошлом отдыхали французские колонизаторы, а после их изгнания - вьетнамцы. Вечером был морской прилив, а утром – отлив.

Несмотря на усталость от перелета, мы проснулись рано и поспешили к морю. Солнце уже взошло, было тепло и у многих возникло желание искупаться. Однако вьетнамцы нас предупредили, что этого не следует делать, так как во время отлива морские суда проходят вдали от береговой черты, а в это время хищные акулы приближаются к берегу и были случаи, когда они набрасывались на пловцов.

Вьетнам – это наша память. Тут мы впервые услышали слово «льенсо» - «советский», которое всюду звучало во Вьетнаме. Встречая нас, вьетнамцы приветливо улыбаясь, приглашали выпить чашечку душистого зеленого чая и высказывали нам наилучшие пожелания.

Мы не предполагали, что вьетнамцы, долгое время не имевшие возможности непосредственно с советскими людьми, знают о нас так много. Знают и солдаты, годами не покидавшие джунглей, и те, кто долгое время вынужден был прозябать в районах, захваченных оккупантами. Они многое знали из героической летописи нашей Великой Отечественной войны.

Их симпатии явились, пожалуй, одним из самых сильных и ярких впечатлений о работе в этой прекрасной стране.

Приступая к обучению летчиков на Ли-2 и доставке необходимого груза в Лаос, мы испытывали определенные трудности: прежде всего, не было необходимой учебной базы для переучивания летчиков на самолеты Ли–2. Пришлось срочно из 194 авиаполка доставлять учебные плакаты, схемы, методические разработки. Процесс переучивания затруднял языковый барьер – не хватало переводчиков, знающих авиационную терминологию. Отрицательно влияли непривычные для нас климатические условия. Даже поздней осенью в ясные дни нередко термометры показывают выше тридцати градусов.

Тропический климат сказывался на внешнем облике города, на своеобразии быта людей. Редко кого можно было увидеть без универсального головного убора – белого пробкового шлема или конической тростниковой шляпы, одинаково неоценимых и в проливной дождь и в знойный день.

Использование противомоскитных сеток было обязательным, несмотря на невозможность уснуть из-за духоты, хотя в каждой комнате шуршит большой, подвешенный к потолку вентилятор. Очень важным был контроль за соблюдением санитарно – гигиенических требований при приготовлении пищи.

Жаль, что мы слишком мало знали о Вьетнаме, климатических условиях, культуре и быте жителей этой страны. Сошлюсь на один пример. По поручению генерала Антипова мы с Сурновым должны были встретить двух наших полковников – специалистов по артиллерии, прилетающих из Москвы рейсовым самолетом. В аэропорту Залам мы решили не оглашать фамилии, а вычислить наших соотечественников по внешнему виду. Стоим в сторонке и наблюдаем за выходящими пассажирами. Первый – на трап вышел в шортах и рубашке с короткими рукавами, следом – в спортивной форме с фотоаппаратом в руках. И так вышло довольно много пассажиров, но наших полковников среди них мы не опознали. - Может, они прилетят следующим рейсом, - сказал Николай Сурнов.

- Может быть, - ответил я, - но давай все же подождем до конца.

И вдруг видим, как из дверей самолета вначале показался огромный коричневый чемодан, обитый железными уголками, а следом – хозяин в черной шляпе, в коричневом пальто и черными зашнурованными ботинками на ногах, следом за ним – такая же копия пассажира, словно из дешевого американского боевика.

- Это – наши! – Враз сказали мы, и поспешили к ним.
- Мы поздравляем вас с прилетом! – сказал Сурнов.
- А как вы нас узнали? – с удивлением спросил один из них.
- Хорошую птицу видно по полету, - ответил я.

И мы, усадив их в нашу «Волгу», доставили к генералу Антипову. Такие были реалии тех дней.

Да и у нас в летной работе случались прорехи. Так однажды в середине дня, в самую жару, мы на Ли–2 с вьетнамским штурманом летели по маршруту. В облаках началась болтанка. Мы, привыкшие к этому, продолжали полет, и вдруг Сурнов заметил, что штурман, обняв голову ладонями начал повторять: «Хум тот», «Хум тот». Что означало: плохо, плохо. Мы поднялись за облака. Свет голубого небосвода ударил в лицо, болтанка самолета прекратилась, штурман успокоился и мы благополучно закончили этот полет. А на земле узнали, что причиной головной боли у штурмана – результат нарушения режима отдыха: в сильную жару они делают перерыв в работе на 3 часа.

Или вот другой, довольно потешный случай. На аэродроме шла подготовка к полету самолета Ил-14. Для доставки груза к самолету потребовалась автомашина. Наш техник самолета, подойдя к вьетнамскому шоферу, отдыхавшему лежа на сидении открытой кабины, попросил подвести необходимый груз к самолету, а тот, показывая на часы, дает понять, что перерыв не закончился. Тогда техник, проводя ладонью по горлу, показал, что машина «позарез» нужна сейчас. Водитель тут же вскочил, завел двигатель, и груз был доставлен к самолету.

А на другой день командир группы подполковник Иванов, построив всех, спрашивает, кто угрожал зарезать вьетнамского водителя. Когда разобрались в чем дело, и объяснили вьетнамцам суть жеста нашего техника, то вместе посмеялись. Однажды и я тоже дал повод посмеяться: взял и наголо постригся. Пришел на аэродром, а вьетнамцы окружили меня и с улыбкой спрашивают: «Ты, что? В монахи записался?». Выходит, что язык и обычаи той страны, где работаешь, надо знать.

Несмотря на эти и другие трудности, прибывшие 8 экипажей 194–го гвардейского Краснознаменного военно-транспортного авиаполка во главе с полковником Саломатиным, успешно и в короткий срок обучили летчиков Вьетнама, а в последующие годы и летчиков Лаоса полетам на самолетах Ли–2.

Анализируя пройденный путь с самого начала нашей работы, я всегда восхищался тем, какой огромной внутренней силой обладали молодые вьетнамские солдаты, сколько душевного благородства ощущалось во всем их облике! Ведь это они и есть творцы истории нового Вьетнама, люди легендарного бесстрашия и беспримерных подвигов, цвет и гордость героического народа. И мы верили, что этот народ добьется построения единого демократического независимого государства.

Незабываемое впечатление мы получили во время встречи Нового – 1961 - года по лунному календарю в Ханое. По-вьетнамски он называется Тэт.

Мы пришли на площадь возле озера Возвращенного Меча, расположенного в самом центре города. Это озеро является одним из самых живописнейших мест, а его красота – любимая тема для поэтов. Вокруг озера росли старые деревья, и в летний сезон красные цветы деревьев фыонг, осыпаясь на зеленую гладь озера, придавали ему поэтическую красоту. Мы часто после полетов гуляли здесь, любуясь замечательными пейзажами, наслаждаясь тишиной и прохладой озера. На этот раз площадь была заполнена жителями Ханоя и теми, кто работал во Вьетнаме из дружественных стран. Люди пришли, чтобы увидеть многочисленные представления, фейерверки, принять участие в народных гуляниях, услышать национальную музыку. Особенное восхищение слушателей вызывало искусство исполнения и мелодичное звучание, казалось, несложного древнего инструмента – Даньбау, имеющего всего одну лишь струну. Мы видели разнообразные народные танцы в исполнении удивительно красивых и изящных девушек, и тот неповторимый танец с бамбуковыми палками, где требовалась не только музыкальная одаренность, но и хорошее спортивное мастерство, и, наконец, драматическую борьбу с огромным, искусно выполненным драконом.

На улицах особенно много было разных красивых цветов. Ханойцы шли в пагоды о храмы. Все это мы видели впервые и для нас все было удивительным и интересным.

И вдруг, словно по мановению волшебной палочки все стихло, что даже можно было слышать дыхание рядом стоящего товарища. Я с недоумением посмотрел на переводчика Хунга, а тот улыбаясь, сказал, что сейчас будет выступать на Президент Хо Ши Мин.

И вот через минуту, другую, по радио мы услышали его спокойный, чуть приглушенный, голос. Он поздравил соотечественников с Новым Годом, пожелал всем здоровья и благополучия в каждой семье. Мы вплотную подошли к Хунгу, чтобы не пропустить ни одного слова, а он продолжал переводить. Речь «дядюшки Хо», как любовно его называли во Вьетнаме, вселяла веру, надежду на объединение страны в единое государство. В его речи звучал призыв к неослабной борьбе за свободу и независимость Вьет-нама. Советский Союз поддерживал эту борьбу и оказывал посильную помощь, как в экономической, так и в военной сфере. И мы, находясь во Вьетнаме, старались успешно выполнить поставленные перед нами задачи, чтобы приблизить воссоединение страны.

С захватом в Лаосе аэродрома Кондитюм в Долине Кувшинов, работа наших экипажей была более интенсивной и разнообразной, что положительно сыграло в борьбе лаосского народа за независимость страны. И вскоре поступила команда доставить из Камбоджи руководителя Национального Фронта Лаоса – Суванна Фума.

Командование ВВС его встретили на аэродроме Ханоя – Залам, а затем доставили в Лаос. За выполнение этой задачи летчик Щербатых был награжден орденом Красного Знамени.

Оказывая помощь Лаосу в 1960–1963 гг., по справкам штаба ВТА экипажи выполнили свыше 19000 боевых полетов с налетом 4270 часов и перевезли более 1000тонн различных грузов. Только с 9 января по 25 октября 1962 г. 20 экипажей полка под командованием полковника Панасова на самолетах Ли–2 и Ил–14 выполнили 4000 боевых вылетов, при этом десантировали на парашютах свыше 17 тыс. человек и перевезли 3900 тонн различных грузов. За этими цифрами кроются самоотверженность, мужество и отвага экипажей, выполнявших эти задания.

Так 8 февраля 1962 г. самолет Ил-14, пилотируемый майором Агафоновым, был атакован парой истребителей США, которые применили реактивные снаряды и пулеметы. Самолет получил 36 пробоин, был тяжело ранен начальник связи эскадрильи капитан Давыдов, но благодаря выдержке, самообладанию и высокому летному мастерству экипаж выполнил задание и вернулся на аэродром.

Полковник Чивкунов на самолете Ли-2 совершил 125 боевых вылетов. Его самолет дважды получал повреждения от огня зенитной артиллерии. Первый раз он едва дотянул до аэродрома Кондетюм в Лаосе, а во второй раз – до аэродрома Дьенбьенфу во Вьетнаме.

Майор Агафонов и полковник Чивкунов за проявленное мужество были награждены боевыми орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

Хочу привести еще один пример, заслуживающий внимания и уважения.

В сложном положении оказался молодой летчик Крайнов. В первом полете, доставляя груз в Лаос, после посадки на пробеге боковой ветер занес клубок проволоки под самолет Ли-2, порвал левый элерон, руль высоты, повредил стабилизатор. Что делать? Оставаться на ночь опасно: за горой слышен бой. Тогда, освободив посадочную полосу, он организовал ремонт силами экипажа. Заклеили порванный элерон, руль высоты, укрепили стабилизатор проволокой. В этом ему помогали лаосцы. И, когда Крайнов возвратился в Ханой, то осмотрев его самолет, даже летчики с солидным стажем удивлялись, каким чудом он долетел до аэродрома. Крайнов совершил в Лаос более сотни вылетов, но самым памятным для него был полет 12 апреля 1961 года.

- В этот день, - говорит Евгений Александрович, - я взлетел на самолете Ли-2 с курсом на Лаос, не успел еще набрать заданный эшелон полета, и вдруг по радио настроенном на Москву раздается зычный, неповторимый голос Левитана: «12 апреля 1961 года в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль – спутник «Восток» с человеком на борту. Пилотом – космонавтом космического корабля – спутника «Восток» является гражданин Союза Советских Социалистических Республик летчик майор Гагарин Юрий Алексеевич».

Сделав многозначительную паузу, Левитан продолжал: «Старт космической многоступенчатой ракеты прошел успешно, и после набора первой космической скорости и отделения от последней ступени ракеты – носителя корабль – спутник начал свободный полет по орбите вокруг Земли…»

После очередной короткой паузы диктор не менее вдохновенно зачитал биографию человека, смело шагнувшего в неведомую бездну таинственной Вселенной.

Я тут же эту радостную новость сообщил руководителю полетов. А когда вернулся на аэродром, то на площади Бадинь в Ханое собравшиеся вьетнамцы, услышав о полете Юрия Гагарина, радостно приветствовали нас и других советских специалистов, работающих во Вьетнаме. Они с улыбками сопровождали нас, поздравляли, пожимая нам руки, и мое сердце наполнялось гордостью, что я родом из страны, которая первая в мире проложила дорогу в космос.

Встреча с Президентом Хо Ши Мином

Я счастлив тем, что судьба дала мне возможность в 1961 году не только слушать его поздравления по радио по случаю Нового года, но и встретиться и поговорить с ним.

В первый день вьетнамского Нового года Тэт он, по традиции навещал товарищей, которые прошли с ним тяжёлый путь борьбы против французских колонизаторов, а затем и американских империалистов.

В то же самое время, в рамках подготовки поездки вьетнамского руководителя на Север страны, на его вертолёте должны были пройти плановые регламентные работы, которые не были закончены ко дню вылета Президента. И тогда командование ВВС Вьетнама обратилось к нам с просьбой предоставить наш вертолёт.

Ранним утром в день вылета Президента Хо Ши Мина готовый к полёту экипаж вертолета Ми-6, пилотируемый лётчиком Барановым, уже находился в аэропорту Залам. В ожидании Президента мы с командующим ВВС Вьетнама, вели беседу о наших общих делах, по переучиванию лётчиков на самолётах Ли-2 и осложнившейся обстановке в Лаосе, куда мы доставляли необходимый груз.

В тот день на аэродром я приехал на отечественной автомашине «Волга», а тут вдруг заметил на взлётно-посадочной полосе мчащуюся в нашем направлении легковую автомашину марки «Победа».

- Как же так, - сказал я командующему ВВС, - мы ждём Президента, - а тут на аэродроме автомашины разъезжают? Он взглянул в сторону этой «Победы» и тут же ответил:
- Так это же Хо Ши Мин едет!

Я взглянул в сторону командующего ВВС и тихо предложил: «Отдайте приказ никому не расходиться и встречать Президента».

До этого момента я ещё ни разу не встречался с Хо Ши Мином, но мне был известен его полный трудностей жизненный путь революционера. Скрывался ли он в тропических джунглях, подвергался ли истязаниям, лишениям, висела ли его жизнь «на волоске» - в любой ситуации он оставался приверженным выбранной ещё в молодости цели.

Поэтому, в своём воображении, я ожидал встречи с человеком высокого роста, внушительной внешности. И я очень удивился, когда из машины вышел среднего роста человек с седеющей головой. Он был в простом белом кителе, в обычных сандалиях. И, если бы я встретил его на улице Ханоя, то вряд ли узнал в нем Президента. Хо Ши Мин улыбнулся нам так, как будто мы с ним давным-давно знакомы, его глаза излучали тепло и доброту. Я доложил ему о готовности экипажа к полёту, после чего он спросил меня на чётко русском языке: «Вы военный?». Я ответил: «Да». Мне было известно, что он разговаривал на многих языках, но, по правде говоря, было трудно представить, что он так хорошо объяснялся по-русски.

Уже много лет спустя, я узнал, что он впервые приехал в Советский Союз летом 1923 года на учёбу в Коммунистический университет трудящихся Востока, основанном по директиве Ленина для подготовки международных кадров революционеров. 27 января 1924 года в середине зимы, которая в тот год выдалась в России очень холодной, легко одетым, он простоял долгую очередь у входа в Колонный зал Дома Союзов, чтобы проститься с Лениным.

Великий патриот Вьетнама Хо Ши Мин путешествовал по миру в поисках пути освобождения своей Родины. В 1930 г. он создал Коммунистическую партию Индокитая. Под её руководством в августе 1945 г. Вьетнам завоевал независимость и была провозглашена Демократическая Республика Вьетнам.

Но вскоре французские войска вернулись, чтобы вновь захватить страну. Вьетнамцам пришлось вести 9-летнюю суровую войну Сопротивления, которая 7 мая 1954 года увенчалась победой под Дьенбенфу. Однако по Женевскому соглашению Вьетнам был разделён на две части по 17-й параллели. С этим вьетнамский народ не мог смириться и под руководством Партии Трудящихся Вьетнама (ныне КПВ) повёл решительную борьбу за воссоединение страны.

Для решения этих задач он и направился на Север Вьетнама к своим партийным соратникам, чтобы обсудить текущие дела партии и наметить план дальнейшей борьбы за воссоединение Вьетнама.

Хо Ши Мин любил детей и, при возвращении на аэродром, лётчик Баранов рассказал нам о том, как Президента встречали соратники по партии и многочисленная детвора с букетами цветов. А он всем им раздавал конфеты и другие сладости. И они побежали к родителям, чтобы сообщить какие подарки они получили от «дедушки Хо».

По возвращению в Ханой Президент Хо Ши Мин вышел из вертолёта, и мы сразу окружили его. Я подошёл и попросил его согласия сфотографироваться на память с советскими лётчиками. Он не задумываясь спросил: «Где мне встать?» Вот так, в нашей семье появился этот памятный фотоснимок. При встречах в школах я рассказываю о происхождении этого фотоснимка и это вызывает у слушателей живой интерес к жизни и истории трудолюбивого вьетнамского народа, к его героической борьбе за независимость своей страны.

Чтобы закончить этот рассказ, хочу добавить несколько деталей о душевной чуткости этого действительно великого человека. Когда мой друг Николай Сурнов сделал снимок, мы собрались расходиться. Однако Президент Хо Ши Мин нас остановил. - Постойте, - а фотографа не будет на этом снимке. Пусть он станет здесь, и мы снимемся ещё разок.

И когда Сурнов стал рядом с Президентом, а также и другие лётчики, был сделан ещё один фотоснимок.

В короткой беседе он спросил нас, как мы чувствуем себя на вьетнамской земле и, поблагодарив за проводимую работу, убыл в Ханой.

Безгранична любовь и признательность миллионов вьетнамцев к своему «дядюшке Хо», он незримо живёт и ныне во всех делах и свершениях героического вьетнамского народа.

Таким запомнился мне Президент Хо Ши Мин.

На американском самолете

В связи с тем, что в начальный период на территории Лаоса, у Национального фронта борьбы за независимость не было своего аэродрома, то доставка груза производилась путем сбрасывания его с малых высот в специальных мешках на обозначенные площадки, которые находились в долинах среди высоких гор. В сложных погодных условиях это очень затрудняло и поиск этих площадок, и маневр на снижение до малых высот. Полеты производились в условиях воздействия ПВО противника (США), мы потеряли один экипаж самолета Ил-14, пилотируемый капитаном Фатеевым, который был сбит огнем зенитной артиллерии. Но вот под Новый 1961 год батальон Национального фронта Лаоса под руководством капитана Конгле в Долине кувшинов захватил аэродром Кондетгом вместе с американским самолетом ПС-84.

Начальник штаба ВВС обратился к нам с просьбой перегнать этот самолет в Ханой, на аэродром Залам.

- Иначе, - сказал он, - его может уничтожить противоборствующая сторона.
2-го января взяв технический состав и пару бочек бензина, мы с Сурновым и переводчиком Хунгом прилетели на тот аэродром.

Нас встретили воины Лаоса, вместе с Конгле, и мы спросили:

- Экипаж этого самолета был захвачен?
- Нет, - ответили нам, - экипаж успел скрыться в джунглях.

И все-таки технический состав вскрыл все люки самолета, тщательно проверил отсутствие взрывоопасных предметов и приступил к подготовке самолета к перелету.

Американский самолет, на котором летали лаосские летчики, был в запущенном состоянии. Радиооборудование не работало, двигатели не запускались. Нашему техническому составу пришлось изрядно потрудиться. Вывернув свечи, и залив в каждый цилиндр бензин, им удалось запустить двигатели. И самолет вскоре был подготовлен к перелету. Борттехник посоветовал после взлета шасси не убирать, так как здесь не было возможности проверить систему выпуска и уборки шасси. Во время подготовки самолета к вылету я в кабине изучил расположение приборов и рычагов управления самолетом и двигателями. Все они по расположению были аналогичны нашему Ли-2, с той лишь разницей, что все надписи были на английском языке.

Поблагодарив лаосцев за оказанную помощь в подготовке самолета, и пожелав им успехов в борьбе за независимость, я забрал всю техническую команду, занял место в кабине самолета и вырулил на взлетную полосу. Здесь еще раз проверил работу двигателей и, убедившись в их устойчивой работе, отпустил тормоза и пошел на взлет.

Самолет легко оторвался от взлетной полосы и стремительно, словно поняв, что вырвался из плена, устремился в высоту. Под крылом серебристыми лучами замелькали листья банановых рощ и джунглей, откуда быть может сбежавшие лаосские летчики с сожалением всматривались в синюю дымку горизонта, где, покачивая крыльями, скрылся их бывший самолет.

И все же после взлета, во время набора высоты один из двигателей вдруг стал давать перебои и настолько заметные, что мой друг Сурнов начал уже присматривать внизу площадку на случай посадки. Но к нашему счастью перебои в двигателе прекратились и, спокойно набрав безопасный эшелон полета, мы взяли курс на Ханой. После посадки на аэродроме Залам самолет передали вьетнамским друзьям, а найденный в его кабинете планшет, лаосского лётчика, я передал в музей ВТА.

Спасая раненых

В конце марта 1961 года ранним утром в ханойскую гостиницу, где мы жили с майором Сурновым, пришёл знакомый нам переводчик Хунг вместе с офицером штаба ВВС.

- Какие проблемы, уважаемый Хунг, - спросил я, если вас так рано подняли с постели.
Прибывший с ним офицер быстро развернул на столе карту Лаоса.
- Вот здесь, около пункта Сам-Нео, - сказал Хунг, - есть аэродром, на котором сосредоточены около ста раненых воинов Лаоса, среди них есть и вьетнамские воины. Командование ВВС просит вашей помощи в срочной эвакуации их на ближайшие аэродромы Вьетнама.

Мы с Сурновым тут же поспешили на аэродром, где предусмотрительно уже был готов к полёту вьетнамский экипаж на самолёте Ли-2. Командира этого экипажа я знал по прежним полётам с ним. Как лётчик он обладал хорошей техникой пилотирования, и я его подготовил в качестве инструктора.

Подойдя к самолету, я спросил его, знает ли он место нахождения аэродрома Сам-Нео.

- Знаю, - ответил он, - но посадку на нём производить не приходилось.

Тогда я занял место командира корабля, а он сел на правое сиденье и мы взлетели.

Хмурые, нависшие над аэродромом облака вызывали определённую тревогу: мы летели без радиоданных этого аэродрома и к тому же не знали наземной обстановки в том районе на данный час. Но другого выхода не было. Друзья в опасности! И спасти их для нас было делом чести. Набрав безопасную высоту над горным рельефом местности, мы взяли курс на Лаос. Вскоре, прогретые лучами восходящего солнца, в облаках появились просветы. Это радовало нас: мы могли визуально просматривать проплывающую под нами местность.

Пройдя горный хребет высотой 1500 м, мы пошли на снижение.

- Вот в этой долине, - сказал лётчик, - находится тот аэродром.

Вскоре впереди блеснула на солнце узкая полоса в виде шоссейной дороги, и мой, помощник сказал, что это и есть тот самый аэродром, где сосредоточены раненые воины.

Мне нужна была разведка этого аэродрома с тем, чтобы организовать быструю эвакуацию раненых воинов.

Я преднамеренно произвёл посадку в начале посадочной полосы и в конце пробега, срулив с неё в сторону, выключил двигатели.

Сойдя на землю и осмотревшись, я понял, что за всю свою многолетнюю лётную работу такого аэродрома я еще не встречал. Разместить на этом аэродроме можно было не более двух самолётов. Расположенный в долине он был зажат со всех сторон горным рельефом. И в случае неточного расчёта при заходе на посадку уход на повторный заход был невозможен из-за высокой горы вблизи посадочной полосы. Здесь требовалось не только высокое лётное мастерство, но и психологический настрой, чтобы производить посадку на полосу, рядом с которой протекала река.

Возвратившись, мы подробно рассказали об этом аэродроме лётчикам из Запорожского полка ВТА, летавших на самолётах Ли-2, обратив особое внимание на трудности при заходе на посадку и взлёте с этого аэродрома. И шесть экипажей - Фирсова, Олифиренко, Жукова, Дубцова, Крайнева и Хатёмкина - на установленном интервале полёта, позволяющему впереди идущему экипажу после посадки, забрать раненых, взлететь, освобождая место для следующего экипажа, стали готовиться к полету.

Мы знали, что такой способ выполнения этой задачи увеличивал не только время эвакуации раненых, но и нахождение наших экипажей в опасной зоне, когда стрельба противоборствующих сторон в горах всё ближе и ближе приближалась к аэродрому. Но другого способа не было.

Мы вновь с Николаем Сурновым, переводчиком Хунгом первыми прилетели на тот, теперь уже знакомый нам, аэродром. Довели до раненных воинов информацию о порядке эвакуации и, глядя на них, восхищались их мужеством и стойкостью. Они находились в тени деревьев, одни опирались на бамбуковые трости, другие лежали на земле, отмахиваясь ветками от назойливых насекомых, но не было среди них ни страха, ни паники. И мы понимали, что такой народ непобедим.

Вскоре на горизонте появился первый самолет, пилотируемый командиром эскадрильи Фирсовым. Он точно в заданное время произвёл посадку, забрал раненых, и тут же взлетел, взяв курс на Ханой.

И каждый раз после улетевшего самолёта, оставшиеся раненые воины, пристально всматривались в синюю даль горизонта, ожидая появления очередного самолёта-спасителя. И, увидев его, следующая группа раненых, помогая друг другу, направлялась к месту посадки в самолёт. Так с посадкой и взлетом очередного самолёта, уменьшалась ожидавшая эвакуации группа раненых. Забрав последнюю группу, мы возвратились на аэродром Ханоя усталые, едва не валясь с ног, но горды тем, что успешно выполнили свой долг по спасению наших раненых друзей.

И когда начальник штаба ВВС от всего вьетнамского народа объявил лётному составу благодарность, это было для нас высшей наградой.

г. Москва, апрель 2005 г.

Сомов Сергей Алексеевич, полковник, Герой России, заслуженный военный летчик СССР.

Родился 15.11.1920 г. в Оренбургской области, в многодетной крестьянской семье.

Детство провел в Сибири, в Кемеровской области. В 10 лет остался без отца.

В 1940 г. со 2 курса Новокузнецкого металлургического техникума был зачислен в Новосибирскую авиационную школу пилотов, которую окончил в 1942 г. и был направлен в 64 штурмовой авиационный полк Забайкальского военного округа, где переучился на новый штурмовик Ил-2.

В августе 1944 г. полк был направлен на 3-й Белорусский фронт в состав 1-й Воздушной Армии.

С октября 1944 г. по 9 мая 1945 г. участвовал в боях в Восточной Пруссии. Командовал эскадрильей, совершил 118 боевых вылетов. За уничтожение бронепоезда группой из 6 штурмовиков Ил-2 под командованием ст. лейтенанта Сомова С.А. под Кенигсбергом 14 апреля 1945 г., он был представлен к званию Героя Советского Союза, но в штабных закоулках представление затерялось и было обнаружено в архиве только в 1996 г.

Тогда же подполковнику Сомову С.А. было присвоено звание Героя, но уже под флагом России…

В 1954 г. окончил Краснознаменную академию ВВС и продолжил службу в военно-транспортной авиации.

В 1960 – 1961 гг. оказывал интернациональную помощь Вьетнаму и Лаосу в борьбе за независимость.

В 1970 г. получил почетное звание «Заслуженный военный летчик СССР».

В 1976 г. уволился в запас с должности начальника службы безопасности полетов Управления военно-транспортной авиации. Член Правления Клуба Героев г. Москвы. Активно участвует в работе по военно-патриотическому воспитанию молодежи. Награжден тремя орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, четырьмя орденами Красной Звезды, орденами «Отечественной войны» II ст., «За службу Родине в ВС СССР» III ст. и 15 медалями.

Источник: www.nhat-nam.ru